Идентифицировать голоса я, к сожалению, пока не смог; займусь этой увлекательной работой на досуге – когда он у меня появится. Разговор тут воспроизводится, естественно, в переводе на русский.

Вот такая интересная запись.

«Господа, боюсь, что назрела наконец необходимость кардинально решить вопрос, который долгое время откладывался. Как вы, безусловно, догадываетесь, речь идет о судьбе нефти. Если в ближайшее время добыча и продажа крови земной не будет сосредоточена в одних руках, строжайше квотирована, если не будет установлен нормальный порядок в ценообразовании, то предсказания пессимистов о скором истощении залежей – во всяком случае, поддающихся сколько-нибудь рентабельной разработке – окажутся весьма недалекими от истины».

Второй голос – в нем ощущается раздражение:

«Чистой воды чепуха. Нам не грозит истощение. Гораздо актуальнее – всемирный потоп вследствие глобального потепления. Пока еще не найден способ выбрасывать излишки тепла в мировое пространство – производство энергии на планете необходимо регулировать. И это действительно можно делать лишь при сосредоточении всего контроля за добычей нефти в – условно говоря – одних руках. В этом смысле я совершенно согласен с глубокоуважаемым коллегой».

Третий – негромкий и, я бы сказал, вкрадчивый:

«Думаю, что не ошибусь, если скажу, что возможна глобальная катастрофа пострашнее тех, какими нас тут только что пугали. Это, как вы понимаете, мировая экономическая катастрофа. А она неизбежно наступит, если мы начнем искать какие-то силовые решения экономических проблем».

Первый:

«Не помню, чтобы я или кто-либо другой говорил о силовых методах. Ни в коем случае. Все должно развиваться естественным – или как бы естественным путем».

Новый голос – с некоторым оттенком сварливости, принадлежащий, судя по тембру, человеку явно немолодому:

«Иными словами, вы предлагаете создать нефтяную – даже не монополию, а сверхмонополию? Это самоубийственно!»

«Не надо бояться слов. Когда больной ложится на операционный стол, хирург становится сверхмонополистом во всем, что касается здоровья пациента. Но это не пугает людей, нуждающихся в такого рода вмешательстве. В нашем же случае больна планета; болезнь носит экономический характер, лечение же не обойдется без политических методов, поскольку нефть давно уже стала основой политики. Но политики, в основе которой не будет лежать применение силы. Я не исключаю, разумеется, отдельных эпизодов, я говорю об основе».

Второй:

«Я с интересом услышал бы, каким способом вы попытаетесь подчинить одной дирижерской палочке нефтяные источники Америки, России и Ближнего Востока. Меня очень огорчает, что сам я не вижу такой возможности».

Третий:

«И где будет находиться дирижер: в Вашингтоне? Москве? Или, допустим, Александрии либо Эр-Рияде?»

Первый:

«Что касается способа, то он крайне несложен, хотя и потребует определенных усилий. Все осуществимо при помощи так называемых курковых реакций. Иными словами – при помощи минимальных воздействий уже существующие весьма значительные силы направляются в нужном направлении. Так строятся, скажем, гидростанции: человек не создает водного потока – он лишь отводит его в нужную точку и в дальнейшем – регулирует. Силы в мире есть. Остается только приступить к их регулированию».

Сварливый:

«Любопытно было бы узнать – какую силу уважаемый коллега имеет в виду?»

Первый:

«Обозначу ее одним словом: ислам».

При первом прослушивании я подумал, что на этом запись и кончилась – настолько продолжительной оказалась пауза. И хотел уже было выключить воспроизведение, но тут голоса зазвучали снова; видимо, время понадобилось совещавшимся для того, чтобы основательно обдумать услышанное.

Второй голос:

«Если я правильно понял, вы хотите передать мировое руководство Ближнему Востоку?»

Первый:

«Ничего похожего я не предлагал – и не собираюсь».

Второй:

«В таком случае боюсь, что я вас не понял».

Третий:

«Не вы один».

Сварливый:

«Надеюсь, что не Вашингтону? Его влияние в мире и так уже превысило пределы разумного. Тем более что в мире Америку не любят: по сравнению с прочими, она вызывающе сильна, богата и эгоистична».

Первый:

«Совершенно с вами согласен. Но дяди Сэма я в этой роли не вижу. Кроме прочего, хотя бы потому, что в наступающем столетии у него возникнет – или усилится – множество собственных проблем, которыми ему и придется заниматься».

Второй:

«Вы же не хотите сказать, что рассчитываете на Москву?»

Третий:

«Надеюсь, что нет. Строить на руинах всегда сложнее – и дороже, – чем на новом месте. Россия сегодня – это руины великой державы. Тогда уж лучше Китай…»

Первый:

«Я думал над этим. Исламизация Китая потребует столетий: их много, да и – они гораздо консервативней в массе. Кроме того, все последние столетия Китай лишь более или менее удачно перенимает; Россия же создавала свое, и во многих случаях очень удачно. Их несчастье в том, что у них много воров и мало опытных организаторов и реформаторов; но уж, во всяком случае, они не консервативны, хотя порой и кажутся такими. А что касается нынешнего их положения, то оно как раз таково, в каком мы нуждаемся: они с удовольствием ухватятся за протянутую руку, в особенности если ощутят, что рука эта крепка и протягивают ее без злого умысла».

Сварливый:

«Но тут умысел как раз налицо».

Первый:

«Но не злой – поскольку никто не будет его скрывать. Да и результат в конечном итоге будет в их пользу».

Второй:

«Я все же не вполне понимаю: почему для решения наших проблем нужно привести весь мир – или большую часть его – к одному знаменателю?»

Первый:

«Потому что для решения глобальных задач нужно прежде всего если не всеобщее духовное единство, то, во всяком случае, единство большинства. Я не вижу иного способа добиться его».

Третий:

«Ну хорошо, допустим, с Россией как-то можно уладить…»

Первый:

«Просто: дать денег и контролировать. При их колоссальных потенциях…»

Третий:

«Я не перебивал вас. Останемся в рамках приличий. Я хотел сказать: пусть ислам, которому вы так симпатизируете, проникнет в Россию; но каким путем вы протащите его в Америку?»

Первый:

«Вы прекрасно знаете, как я отношусь к исламу; однако, если вы наблюдаете – допустим, извержение вулкана, то вовсе не обязательно любить его, чтобы признать, что оно действительно происходит. Можно, разумеется, и не замечать его; не исключаю, что жители Помпеи стояли именно на такой позиции. Кроме того, у вас не совсем ясное представление об исламе в России: там и сегодня десятки миллионов мусульман, да и, кроме того, ощутимо влияние ислама с юга, со стороны бывших колоний империи. Что же касается Америки, то усиление ислама в ее пределах – прежде всего среди афроамериканцев – будет являться одной из серьезных проблем в наступающем веке. А усиление ислама на евроазиатском материке неизбежно вызовет ощутимый резонанс в Западном полушарии».